Компьютер и мышление

Ряд кибернетиков «… полагают, что информационные процессы в нервной системе неотделимы от физиологических и не могут быть реализованы с помощью электронных устройств. В 50-е годы проходили бурные споры, которые утихли в начале 60-х годов, хотя спорящие стороны остались при своих мнениях, так и не переубедив друг друга.

В 1971 г. начался второй тур дискуссии, открывшийся статьей американского инженера Дж. Гуда. Если раньше аргументы носили скорее философский характер, то сейчас доводы стали более конкретными, они исходят из реальных достижений вычислительной техники, программирования и искусственного интеллекта. Попытаемся систематизировать и критически разобрать аргументы противников машинного мышления.

1. Каждой ступени развития материи присущи определенные формы движения. Мышление присуще только социальной ступени. Попытка создать мышление на более низких уровнях обречена на провал, потому что идет вразрез с законами природы.

Против этого довода говорит прежде всего непрерывная «интеллектуальная экспансия» машин, которые вторгаются в самые разнообразные области человеческой деятельности. А утверждение, что мышление присуще лишь социальной ступени, - неточно. На социальной ступени возникло сознание, а мышление свойственно биологической ступени. Так обстояло дело, пока процесс развития шел самопроизвольно. Вмешательство человека существенно изменяет его ход.

2. Процесс мышления не разлагается на простейшие логические операции, доступные машине. Этот довод равносилен признанию, что за две тысячи лет существования логики не установлены основные законы логического мышления.

Необоснованное утверждение! Самые сложные логические ходы мысли сводятся в конечном счете к тому, что хранящиеся в памяти образы и понятия выбираются, классифицируются, группируются; вырабатываются обобщающие понятия, результаты обработки снова фиксируются в памяти, вновь происходит отбор, классификация, группировка, формирование обобщающих понятий более высокого уровня и т. д. Все это может быть выполнено логическим устройством машины, и самое главное - уже выполняется.

3. Человеческое мышление не сводится к одной только логике. Мышление, основанное на формально-логических операциях, доступно машине. А вот творческое мышление - диалектично, в нем есть перерыв постепенности, скачок. Новое в науке не выводится из предыдущих знаний методами формальной логики. Скачок, связанный с открытием нового, т. е. озарение, не доступен машине.

В таком рассуждении нетрудно увидеть ошибку. Во-первых, переход от отсутствия мышления к рутинному мышлению в принципе более труден, чем переход от рутинного мышления к творческому. И если сделан первый, труднейший, шаг, то будет сделан и следующий.

Во-вторых, скачок не является непостижимой «вещью в себе». Скачок в творческом мышлении, приводящий к открытию, есть результат объективных процессов в мозге. Их можно изучать и моделировать. Поэтому исследование закономерностей творчества не только не снимается с повестки дня, но приобретает еще большую актуальность.

Кстати, уже существующие программы пользуются не только логически безупречными дедукцией и полной индукцией, но и неполной индукцией, и аналогией. Этого достаточно для получения принципиально новых результатов.

4. Внимание спорящих сторон привлекает машинный перевод. Одни черпают здесь аргументы для доказательства широчайших возможностей машинной имитации умственной деятельности. Другие находят здесь доводы противоположного свойства, подтверждающие мнение о невозможности алгоритмизировать сложные умственные процессы. […]

5. Иногда выдвигают такой аргумент: машина не сможет мыслить, потому что сознание - продукт общественного развития. Этот довод смешивает понятия «мышление» и «сознание». (Вне общественных связей и отношений сознание не может возникнуть даже у человека.)

6. Исходя из ложно понятых этических соображений иногда полагают, что возможность машинного мышления унижает человека. Этот чисто эмоциональный аргумент весьма напоминает возражения, выдвигавшиеся против дарвинизма (происхождение человека от обезьяны унизительно, ведь человек - венец творения).

Создание машины более талантливой, чем её творец, так же не унизит человека, как не унижают его машины, превосходящие человека по силе, скорости и т. д. Правда, есть одно отличие, которое делает нынешнюю ситуацию уникальной. На это отличие указал М. Ботвинник: «Люди всегда знали, что они не самые быстрые на земном шаре - многие животные бегают быстрее; но люди всегда считали, что они самые умные! Поэтому человек легко примирился с появлением автомобиля, но болезненно относится к предсказаниям о появлении «умных» машин».

7. Есть и такое возражение против машинного мышления: машина будет делать то, что предписано программой, а человек обладает свободой воли. Этот аргумент требует четкого определения «свободы воли».

Если человек обдумывает что-нибудь, руководствуясь разумными побуждениями, выведенными из прошлого опыта, то их можно запрограммировать, придав им статистический вес. Если мысли случайны, то и случайность можно ввести в программу. Поведение человека подчиняется павловскому принципу детерминизма (т. е. оно обусловлено падающими на организм раздражителями и внутренним состоянием организма). Поскольку точный учет всех раздражителей невозможен, то единственно возможный подход в данном случае - вероятностно-статистический.

8. Существуют и более изощренные аргументы против машинного мышления; один из них основан на теореме неполноты Г. Гёделя. Согласно этой теореме в любой формальной и достаточно сложной аксиоматизированной системе всегда будут имеющие смысл предложения, которые можно выразить на языке этой системы, но их истинность или ложность невозможно доказать на этом языке. Для доказательства нужно расширить набор первоначальных аксиом. Но тогда получится новая система, и в этой новой системе опять-таки будут содержательные предложения, для доказательства которых вновь придется выйти за рамки системы, и т. д. Это свойство называется неполнотой системы. В более упрощенной формулировке эта теорема выглядит так: «Если система непротиворечива, то не существует доказательства ее непротиворечивости, проведенного средствами, формализуемыми в этой системе».

Теорема Гёделя - выдающийся научный результат, значение которого выходит за пределы математики и имеет прямое отношение к теории познания. Ее используют, чтобы обосновать ограниченность возможностей машины при воспроизведении человеческого мышления. Но при этом не учитывают, что ограничения, налагаемые теоремой неполноты, в равной мере относятся и к человеку, и к машине. Человек преодолевает эти ограничения, потому что он не является «строго формализованной системой». Но кто поручится, что творческие неформальные методы, которыми пользуется человек, не могут быть в будущем формализованы? Вопрос упирается опять-таки в изучение творческого процесса, в познание тайн творческого мышления, его механизмов и скрытых закономерностей.

9. Допустим, что в принципе мыслящая машина возможна. Но сумеют ли ее реально создать? Здравый смысл протестует против этого. Ведь сложность и совершенство мозга - продукт эволюции, длившейся несколько миллиардов лет.

Напомним слова Гёгеля о том, что здравый смысл «есть такой способ мышления какой-либо эпохи, в котором содержатся все предрассудки данного времени».

Эволюция форм жизни на Земле продолжалась миллиарды лет, ибо она шла стихийно. Человек же ставит перед собой сознательную цель. Этим не только достигается экономия времени и средств, но самое главное - становятся достижимыми такие результаты, которые не могут произойти спонтанно, сами собой. Машина возникнет не сама по себе, а будет создана человеком, и в этом смысле косвенно также явится продуктом развития, длившегося миллиарды лет.

10. Иногда высказывают мнение, что машина не может создать более совершенное устройство, чем она сама, а человек не может создать устройство, более совершенное в отношении способности мыслить, чем его мозг, - своего рода ситуация «райского сада».

Поясним ситуацию райского сада несколько упрощенным примером. Шахматисты хорошо знают, что если на доске остались король и два коня против короля противника, то партия заканчивается вничью. Между тем вполне возможно расставить на доске фигуры таким образом, что король будет заматован. Но в том-то и дело, что хотя такая позиция на доске возможна, но она не может быть получена в процессе игры из реальной позиции, если применить к ней обычные правила игры (и если одинокий король сам не будет стремиться на гибельное для себя поле).

Математики изучали конфигурации, не имеющие предшествующих состояний, и назвали их конфигурациями райского сада. Эти состояния внутренне непротиворечивы и вполне согласуются с законами природы. Но они не могут быть получены путем видоизменения других конфигураций с помощью известных и доступных способов преобразования.

В приложении к мыслящей машине это рассуждение выглядит так. Мыслящая машина может существовать, но некому ее сделать, некому ее сконструировать. Однако при этом не учитывается одно существенное обстоятельство. В некоторых случаях ситуация райского сада все же может быть достигнута без помощи чуда. Требуется лишь помощь извне, т. е. воздействие, соответствующее логике рассматриваемой системы, но не возникающее в самой системе, а внешнее по отношению к ней. Для шахматной позиции это означает, что, не обращая внимания на правила игры, просто расставляют фигуры, полученную позицию принимают за исходную, после чего правила вновь вступают в силу. А когда речь идет о мыслящем устройстве, то роль чуда сыграет целенаправленная деятельность человека. Она открывает возможности, которые в природе самопроизвольно не реализуются.

11. На первом этапе практических усилий по созданию «искусственного разума» преобладало стремление разработать программу, которая самостоятельно выполняла бы какую-нибудь умственную работу - играла бы в шахматы, сочиняла бы стихи или музыку. Но вскоре такие попытки были оставлены, потому что успехи оказались куда скромнее, чем ожидалось.

Сейчас делают упор на взаимодействие человека и компьютера. Машине поручают не всю работу целиком; она сотрудничает с человеком. Каждый из участников этого содружества выполняет те элементы, в которых его преимущество бесспорно. Например, при проектировании дома оценить удобство планировки сможет человек, а провести все нужные расчеты - машина. «Машинные» и «человеческие» этапы работы многократно чередуются.

При этом первостепенную роль приобретают проблема общения человека с машиной, разработка специальных языков, способов кодирования, которые давали бы возможность машине считывать результаты деятельности человека (чертежи, формулы, даже письменную речь) и выдавать результаты своей деятельности в легко доступной для человека форме.

Системы «человек-компьютер», в отличие от автоматических, получили название автоматизированных. Не следует думать, что человек выполняет творческую часть работы, а машина лишь выполняет подсчеты. Разделение труда происходит по-другому, и машина берет на себя те элементы работы, которые при выполнении их человеком единодушно признаются требующими творческого мышления.

Автоматизированные системы значительно ослабили первоначальное стремление создавать программы, которые выполняли бы всю работу от начала до конца без участия человека. Отсюда и возникло такое возражение против машинного мышления: никогда не будет создана программа, которая обходилась бы без партнерства с человеком. Да и не захочет человек передавать машине окончательную оценку результатов работы, поскольку они предназначены для самого человека.

Но надо учитывать, что существующее сейчас разграничение обязанностей между компьютером и человеком не является жестким. Оно постепенно изменяется. По мере выяснения механизмов интуиции все больше составных элементов умственной деятельности будет переходить к машине. Роль первого участника в содружестве «человек-компьютер» может быть сведена к нулю. Машина будет выполнять всю работу целиком, от начала до конца. Таким образом будет достигнута цель, которую ставили перед собой исследователи на первом этапе работ по искусственному интеллекту.

Оценка результатов останется за человеком до тех пор, пока она будет интуитивной. Но когда человек изучит критерии своих оценок, он сможет запрограммировать интуитивные оценочные действия. Другой вопрос - пожелает ли он это сделать. Но процесс совершенствования «искусственного разума» объективен, и пожелания отдельных людей едва ли окажутся для него устойчивой преградой».

Лук А.Н., Психология творчества, М., «Наука», 1978 г., с. 118-125.

См. также:

Викентьев И.Л., Соколов Г.Б., Обзорная статья о программах-консультантах производства «ТРИЗ-ШАНС»