ПРИМЕР 3.1. "Знаменательно, что молодежь перестала подражать героям старшего поколения, даже космонавтам, и предпочитает следовать примеру своих собственных героев, эстрадных певцов и наркоманов. Так что проблема не в семидесяти пяти или ста тысячах борцов с условностями, но в гораздо большем числе тех, кто беззащитен перед их влиянием. К слову сказать, проблема эта, каковы бы ни были ее истоки, знакома также как центральным, так и местным властям Германии, Франции и Голландии. Заключается она в нежелании молодежи, или некоторой ее части, стать членами общества - такого как оно есть, и эта тенденция обнаруживается в настоящее время в ряда стран от Америки до Японии".

     С.Н. Паркинсон, Законы Паркинсона, Минск, "Попурри", 2002 г., с. 352.


     ПРИМЕР 3.2: "Двухтысячелетнее царствование логики Аристотеля сделало очень трудным её свержение с трона. В течение всей новой эпохи практически каждый успех в науке, логике или философии приходилось вырывать зубами у сопротивлявшихся последователей Аристотеля".

     Б. Рассел, История западной философии, Новосибирск, изд-во "НГУ", 1999 г., с. 202.

     ПРИМЕРЫ 3.3.-3.4. "При дворе регламентировались многие элементы костюма. Уже Петр I указом от 4 января 1700 г. предписывал всем, кроме крестьян и духовенства, носить западное платье. Екатерина II в 1782 г. тоже распорядилась "о назначении, в какие праздники какое платье носить особам обоего пола, имеющим въезд ко двору". Начиная с эпохи Петра I костюмы придворных шили в соответствии с господствующей модой времени. В 1834 г. специальным распоряжением строго определялся их покрой, фактура и цвет ткани, декор".

     Махлина С., Семиотика культуры и искусства: Словарь-справочник в двух книгах. Книга вторая, СПб, "Композитор", 2003 г., с. 133.

      "При Елизавете нравы начали смягчаться: старинные московские забавы подверглись запрету (было запрещено "иметь медведей", стрелять из ружей), отменена была смертная казнь. Вместо лицезрения казней народ приобщался к театру. Немаловажно, что из двадцати лет царствования Елизаветы пятнадцать были мирными. При ней в 1755 г. был открыт Московский университет и в 1757 г. - Академия художеств".

     Махлина С., Семиотика культуры и искусства: Словарь-справочник в двух книгах. Книга первая, СПб, "Композитор", 2003 г., с. 16.

     ПРИМЕР 3.5. "В XIX веке в Британии исключительно дурным тоном считалось на одну книжную полку ставить авторов мужчин и женщин. А на ножки рояля надевали чехлы, потому что они вызывали нездоровые ассоциации у окружающих. Но со временем это прошло. В тысяча девятьсот сорок каком-то году в прокат вышли "Унесенные ветром". Там впервые в американском кинематографе употреблялось слово damn (проклятье) . На создателей подали в суд, и как они ни орали, что это творческий замысел, им присудили штраф - 40 тысяч долларов. По тем временам деньги чудовищные. И это было всего лишь слово damn! […] А теперь там считается, что автор серьезного произведения волен поступать так, как считает нужным. Думаю, что и у нас к этому придут".

     Смирнова А., Ненормативный переводчик (интервью с Дмитрием Пучковым - "Гоблином"), журнал "Медведь", 2005 г., N 6, с. 36-37.


     ПРИМЕР 3.6. "Некоторые принципиальные творческие проблемы ставит картина Клода Моне "Завтрак на траве" (1866). Сам выбор темы - эпизод жизни художественной богемы, протекающий на открытом воздухе и позволяющий изучать воздействие света на предметы и человеческие лица, - характерен для этого полотна как полотна импрессионистического. "Завтрак на траве" Клода Моне и картина с тем же названием, принадлежащая кисти Эдуарда Мане, близки друг другу тем, что их названия и тема совпадают, а также своей поэтикой и родством художественных принципов. И у Э. Мане, и у К. Моне изображен пикник на открытом воздухе. На том и на другом полотне изображены компании, наслаждающиеся общением с природой, собирающиеся вкусить вино и яства. В картинах был пленэр, воздух и свет омывали деревья и каждую человеческую фигуру. Однако на полотне К. Моне компания, хоть и богемная, не выходит за рамки дозволенного. Группа же людей на картине Э. Мане выглядит совершенно раскованно - рядом со строго одетыми мужчинами обнаженная женщина, не смущающаяся своей наготы. Публику шокировали не светлые тона и упрощенные формы, а присутствие обнаженных женщин среди мужчин, облаченных в пиджаки и сюртуки; вот если бы на последних были тоги..."

     Креспель Жан-Поль, Повседневная жизнь импрессионистов, М., 1999 г., "Молодая гвардия", с. 42.

     ПРИМЕР 3.8. "Например, Джек Поллок не умел рисовать. Он просто разбрызгивал краски. И достаточно удачно. В 50-60-х годах такая манера была в моде. Людям казалось, что они и сами могут создавать подобные картины (имеется в виду, что предыдущие художники подчеркивали свой мастерство, недоступное простым смертным - Прим. И.Л. Викентьева). Им это нравилось. Но, в конце концов, когда Поллок иссяк, перебрав все возможные варианты разбрызгивания красок, он покончил жизнь самоубийством. Сказать уже было нечего".

     Бобкова Ю., Университеты Никаса Сафронова (интервью), журнал "Куда пойти учиться", 2003 г., N 36, с. 29.


     ПРИМЕР 3.9. "… противопоставление массового и элитарного искусства традиционно. Издавна массовое и элитарное сосуществуют друг с другом, питая и стимулируя дальнейшее развитие каждого из них. Как правило, элитарное искусство способствует жизнестойкости массового. Это явление можно назвать "бильярд". Как известно, в XVIII в. в России лишь у Екатерины II был бильярд. Сначала это была игра самых привилегированных слоев общества. А в начале XX в. любой мастеровой мог достичь профессионализма в этой когда-то элитарной игре (вспомним кинотрилогию о Максиме). Так и в искусстве. Новые средства выразительности, открытые гениальным художником, постепенно осваиваются в авангардной среде. А затем становятся стереотипными, нивелируются и переходят в разряд банальных и пошлых. Эти явления широко известны и описаны".

     Махлина С., Семиотика культуры и искусства: Словарь-справочник в двух книгах. Книга первая, СПб, "Композитор", 2003 г., с.145-146.

     ПРИМЕР 3.10. "Антон Павлович Чехов весьма остроумно долбал декадентов и их увлечение эротизмом увядания называл полной белибердой. Однажды Брюсов написал стихотворение из одной строчки: "О, закрой свои бледные ноги!" Прочитав сей опус, Чехов ехидно за метил: "Жулики они, а не декаденты, и ноги у них не бледные, а, как у всех, волосатые..."

     Житинкин А.А., Плейбой московской сцены, М., "Издательство Астрель", 2003 г., с. 226.


     ПРИМЕР 3.11. "В советское время зло, жестокость у нас рассматривались только абстрактно: то есть вот мировое зло - капиталисты или фашизм, например. О зле, которое присутствует в каждом из нас, наше искусство никогда не задумывалось. Запрет этот странным образом переплетался с запретом на разговоры о физиологической стороне жизни человека вообще. Два табу - на зло и физиологию - в Сорокине вызвали странную реакцию: они переплелись и скрестились в некий сгусток, нарыв, который требовал вскрытия. […] Сорокин часто упрекает классиков в этом лицемерии, присущем всей нашей литературе. Не от привычки ли к лицемерию в искусстве постсоветский человек оказался бессилен перед лицом зла в себе и других? Сорокин сознательно приучал российских читателей ко злу. Вначале - в гомеопатических дозах, постепенно наращивая и увеличивая их. В 90-е годы последовали "Норма", "Пир", "Голубое сало", в которых Сорокин безжалостно разбивал самые "святые" и серьезные для русского сознания темы о самые низменные. Сталин и Хрущев, как гомосексуальные партнеры. Интеллигенты, ритуально съедающие свою дочь. Все это не могло продолжаться бесконечно"

.      Архангельский А., Нести людям "бро", журнал "Огонек", 2004 г., N 39, с. 47.

     ПРИМЕР 3.12. "Странная драматургия" - моя стихия. Я все время закрываю темы. Когда был момент внезапного увлечения библейскими (и??) аллюзиями, я поставил спектакль "Снег. Недалеко от тюрьмы" Николая Климонтовича в Театре имени Ермоловой. После чего понял, что религия - настолько сакральная вещь, что на этом нельзя делать спектакль. Когда возникла модная тема сексуальных отношений, у меня, впервые в русском театре, в "Калигуле" Камю был сыгран гомосексуальный акт. Дальше театру в этом направлении идти уже некуда. Когда в разных московских спектаклях стали робко звучать слова из ненормативной лексики, я поставил "Игру в жмурики" Волохова, где в каждой фразе откровенный мат, и на двенадцатой минуте зрители забывали о нем, потому как происходящее на сцене было осмыслено психоаналитически... Когда возникла очередная мода на лесбиянок, я поставил "Ночь трибад" Энквиста, и все увидели трагедию дома Стриндберга. Зритель был разочарован. Он ждал лесбийских сцен, а увидел трагического Георгия Тараторкина. Когда возникло обожание Серебряного века и стало модно цитировать с завываниями декадентскую поэзию, я в спектакле "Желтый ангел" посмотрел на это с другой стороны. Ни Тэффи, ни Аверченко не были популярными в конце жизни. Два смешных человека на самом деле проживают трагическую жизнь Коломбины и Пьеро. Я поставил спектакль об искусстве в эмиграции, где спивались, подличали и стучали еще хуже, чем на родине... Когда "Московский комсомолец" написал, что я русский Хичкок из Хамовников, я понял, что закрыл тему каннибализма. За пьесу "Внезапно прошлым летом" Теннесси Уильямса обвинили в пропаганде насилия. В Америке спектакль не дали доиграть до конца. А мы играли - и ничего, ведь я не про людоедов ставил! У меня в спектаклях не было внешних приключений, но внутренние были всегда. Сейчас интересен конфликт героя с самим собой - то, что Камю называл "внутренним приключением". Каждый проживает жизнь так, как он может и хочет. Можно прожить очень короткую жизнь и знать, что ты жил! Можно долгую - и не жить. Если ничто не обжигало, значит, ты недочеловек. Я обманываю обывателя, предлагая ему скандальные названия или сюжеты, а уходит он, как правило, загруженный серьезной информацией... "

     Житинкин А.А., Плейбой московской сцены, М., "Издательство Астрель", 2003 г., с. 68-69.


     ПРИМЕР 3.12A. "12 ноября 1952 г. Journal of Consulting Psychology опубликовал статью, которая уже через четверть века на основании подсчета последующих ссылок на нее была признана классической. Статья принадлежала перу Г.Ю. Айзенка, и, хотя его научная библиография насчитывает сотни работ, именно ее наряду с крупными монографиями данного автора неизменно включают в список основных его трудов.

     Статья, наделавшая немало шума (который не стихает по сей день), была посвящена проблемам психотерапии, главным образом - традиционного психоанализа. Айзенк выступил с вполне резонным требованием применять научные методы для оценки любой психотерапевтической методики (статья так и называется - "Оценка эффективности психотерапии"), чем заслужил жгучую ненависть своих современников-психотерапевтов. Их нынешние российские последователи Айзенка не читали и потому никаких чувств к нему не испытывают. А если б прочитали, тоже возненавидели бы. Ибо, по мнению Айзенка, большинство их хитроумных процедур представляют собою не более чем "игры для детей зрелого возраста" и ни к каким объективным личностным сдвигам не приводят. Особенно досталось от Айзенка фрейдистам. С помощью достаточно строгих психологических обследований он пытался установить, каковы бывают результаты психоаналитической терапии. Выводы оказались неутешительными. Айзенк не нашел никаких доказательств эффективности фрейдистской процедуры (заметим - длительной и дорогостоящей), кроме тех эффектов, которых можно ожидать от простого вдумчивого самоанализа. Хотя кое-кто и упрекал Айзенка за чрезмерную резкость суждений, возразить ему по существу никто так и не сумел. Сами психоаналитики либо ссылаются на хрестоматийные примеры вроде "случая Анны О." или "человека с волками", либо просто высокомерно отворачиваются от всякой критики, как это вообще у них принято. Но их благоденствие Айзенк подпортил изрядно. После выхода его статьи клиентура психоаналитиков заметно сократилась.

     А во многих странах психоанализ просто не получил распространения. Так произошло в Индии, где когда-то было создано одно из первых психоаналитических обществ, и в Китае - причем как в социалистической КНР, так и на прозападном Тайване. Похоже, азиатский менталитет отторгает фрейдистскую концепцию. Впрочем, не только азиатский".

     Степанов С.С., Популярная психологическая энциклопедия, М., "Эксмо", 2005 г., с. 491-492.


     ПРИМЕР 3.13. "В чем же дело? Почему через 30 лет Александр Солженицын утратил контакт с российской аудиторией? Причин здесь, видимо, несколько. Тогда Солженицын многим из нас открывал глаза, он говорил о проблемах и фактах, которые большинству из присутствовавших в зале не были известны. Но теперь, в 1994-1995 годах. Солженицын повествовал о вещах и фактах, которые всем его слушателям были знакомы и обсуждались не раз. Это позволило радикал-демократам из "Выбора России", на которых писатель обрушил свою критику еще во время поездки по России, взять своеобразный реванш. "Мы надеялись, - писала Алла Гербер, - что Солженицын сумеет увидеть и понять проблемы новой России. Мы ждали слова громадного писателя, независимо оттого, разделяем мы его взгляды или нет. Но взгляда не снизу, а сверху, откуда только ему и видно, что с нами происходит, куда мы, с чем и зачем. Но Солженицын все успел узнать и все понять за несколько месяцев пребывания в России, но только на уровне репортера из районной газеты. Мы прощаемся со своим Солженицыным, который теперь открывает нам истины о том, что надо мыть руки перед едой" (газета "Московский комсомолец" от 02.11.1994 г.). "Великий русский писатель, - иронизировал по тому же поводу журнал "Новое время", - задался, по-видимому, задачей озвучить штампы перестроечной публицистики пяти- или семилетней давности со страстью человека, вопиющего в пустыне о том, что дважды два будет четыре. Четыре! " (журнал "Новое время", 1994 г., N 44. с. 4)".

     Жорес Медведев, Рой Медведев, Солженицын и Сахаров. Два пророка, М., "Время", 2005 г., с. 182-183.

     ПРИМЕР 3.14. "Если мы раскроем роман Тома Клэнси "Игры патриотов" (в Америке он был издан в 1991 г., в Москве - в 1994 г.), то сразу увидим, что его главный герой доктор Райан полон самых благородных характеристик. Он преподает историю в военно-морском учебном заведении, сам в прошлом морской пехотинец, что позволило ему в период кратковременного пребывания в Лондоне помешать ирландским террористам расправиться с представителями королевской семьи. Он умеет стрелять (его научил этому отец - полицейский офицер), и прыгать, обладает достаточно четкой реакцией. Его лекции посвящены проблемам принятия решений во время морских сражений. Но главной постепенно оказывается иная линия - доктор Райан сотрудничает с ЦРУ, сначала на случайной основе, делая для них доклад по проблемам терроризма, а затем переходит на постоянную работу, куда подталкивают его кадровые сотрудники, отмечая его сильный интеллект и аналитические способности. Интересно, что в романе отсутствует типичная для массовой культуры любовная линия. Др. Райан находит свое счастье в супружеской верности, что никак не соответствует, к примеру, образу Джеймса Бонда. […]
      Том Клэнси занял особое место в американской литературе не потому, что являлся любимым писателем президента Билла Клинтона. Том Клэнси своими романами излечил Америку от вьетнамского синдрома, вернул в число героев нации человека военного, который противостоит советской угрозе, спасая людей и страну. По крайней мере, два вывода мы можем сделать из этого факта".

     Почепцов Г., Паблик Рилейшнз, или как успешно управлять общественным мнением, М., "Центр", 2003, с. 158-160.


     ПРИМЕР 3.15. "Вспомним: христианство возникло как религия рабов. Ты можешь меня избить, продать, лишить всех благ - но мое достоинство я нахожу в другом, мне ведома высшая истина, и сгинешь ты в грехах своих, а я возвышен Господом через свою истинную веру".

     Веллер М., Всё о жизни, СПб, "Издательский Дом "Нева", М., "ОЛМА-ПРЕСС", 2000 г., с. 322.